Терещенко Полина,
МБОУ «Средняя общеобразовательная школа №3 п. Смидович»
Май 1941
Звучание скрипки, минорные аккорды…Ледяной ветер хлещет по лицу, рукам, забирается под одежду. Небо освещается вспышками света, что следуют друг за другом беспрерывно. Молния рассекает небосвод, гром сотрясает все вокруг. Не дождь, а цунами, всепоглощающее, смывающее не только едва различимые образы природы, но и мой внутренний мир. По телу прошла дрожь. Отчаянные, прерывающиеся звуки. Вот-вот гроза кончится и оставит после себя пугающую пустоту. Но темп нарастает и мелодия, уверенная, сильная вновь продолжает свой рассказ. Проходят минуты, часы, дни. Я тону в образах и уже не знаю, сколько времени провел там — среди бушующей стихии. Как вдруг все оборвалось.
Дора вздохнула, опуская инструмент. Каждый раз, заканчивая играть, она разрывала мою душу на кусочки. Хотелось забыться и слушать истории старенькой скрипки. Сестренка не просто играла ноты, а жила музыкой, наполняя этим сердца.
Грядет что-то зловещее. Я не уверен в своих мыслях и действиях. Но если вдруг не смогу быть рядом с мамой, с бабушкой, с Дорой… Отдам ей дневник. Он будет памятью обо мне.
Июль 1941
Брат передал мне свой дневник. Хочет, чтобы я записывала все, думает, что я не смогу справиться со всеми трудностями. Возможно, он прав… Я не сдала академический концерт, не успела, ведь началась война.
Мне никогда раньше не доводилось записывать свои чувства и размышления в тетрадь. Верным другом была скрипка, когда мне хотелось плакать, злиться, радоваться — я играла. Обдумывать, планировать, рассуждать — зачем все это?
Июль 1941
В деревню пришли немцы.
Семья Шварцов до последнего сопротивлялась и не отдавала свой дом. Над ними издевались, а потом публично казнили. За деревней стоит большой старый дуб, чьи ветви величаво свисают к земле…на нем висят два тела.
Я знаю, что тетя Мария ждала малыша. Куда бы они пошли? У кого просили бы помощи и приют? Наши семьи дружили.
Я пришла к дубу, в руках была скрипка и смычок. Воздух наполнился запахом смерти. Встав чуть поодаль, я начала играть, руки дрожали, и мелодия никак не хотела успокоиться. Она прерывалась, протестовала и молила, чтобы это прекратилось. Но я продолжала до того момента пока не услышала голос. Алон — брат Марии замер возле меня…Горе от потери сестры сильно отразилось на нем. Выглядел он плохо: осунувшийся, худой, бледный — почти что прозрачный. Плечи опущены, словно под тяжелым грузом. На лице ни одной эмоции, глаза потускнели. Если бы боль была человеком, выглядела бы она именно так. Мы долго молчали, и я снова решила сыграть. Чтобы утешить его душу…
Сентябрь 1941
Я не могу привыкнуть к тому, чтобы записывать что-то. Произошло многое. Спустя несколько дней после начала войны мы с мамой вернулись в деревню-Гвоздевицы. Бабушка одна не справится здесь. Папа умер незадолго до того, как я родилась. Саше пришлось трудно — он стал опорой для всей семьи. Но теперь и он покинул нас — ушел добровольцем. Обещал писать, и я точно знаю, что его письма будут самыми длинными. Записывать все что видит и слышит — его любимое дело… Моя подруга Катя продолжает сочинять стихи, я восхищаюсь ее работами. Читая их, я представляю в голове возникающие картинки и звуки. Они вдохновляют меня сочинять музыку.
Ноябрь 1941
Каждый вечер я погружаюсь в иной мир, отказываясь возвращаться в реальность. Все пропитано страхом, отчаянием и слезами. Скрипка, обычно очаровательный рассказчик, теряет свою особенность, когда вокруг так много эмоций и потрясений. Я играю мамины любимые произведения, она болеет и это единственное, что я могу для нее сделать.
21 декабря 1941
Я зашла к Кате… Вчера на её отца пришла похоронка. Я не спала всю ночь, переживая за брата.
Январь 1942
Сашенька пишет редко, нет возможности, ушел в разведку… Страшно, сложно, я не могу читать письма без слез на глазах. Играю на скрипке, и рассказ сам возникает перед глазами. Мелодия обещает защищать его, и я верю и надеюсь, что так и будет. Словно маленький ангел, находящийся на расстоянии, но довольно сильный, чтобы уберечь.
14 января 1942
Встретила Катю. Та заперлась дома и не выходила почти месяц. Когда я постучала, и ее дверь открылась, то увидела бледную россыпь веснушек, маленький носик и впалые, остекленевшие голубые глаза, познавшие жизнь…
Ей исполнилось 15, и хоть я была старше на год, взрослой и мудрой казалась именно Катя. Она изменилась, была равнодушна… Мы разговаривали, пока надолго не замолкли, будто не были знакомы всю жизнь. Я не знала, продолжает ли она сочинять. Ведь кто-то погружается в горе с головой. Другие, наоборот, находят утешение в своих увлечениях, творчестве. Я должна помочь, показать, как справляюсь со всем с помощью музыки. Может она поймет…
1 марта 1942
Мы едва пережили зиму, я была готова топить печь скрипкой, но мама пугалась. Ее угасающий взгляд, наполнялся гневом, тонкие руки вцеплялись в мои, как за последний лучик света, она смотрела на меня и твердила: «Мы проживем и так, но свой инструмент губить даже не вздумай!» И ложилась на кровать, позволяя беспокойному сну забрать ее.
3 марта 1942
Умерла мама.
Апрель 1942
Бабушка заперлась в своей комнате и не выходит. Я чувствую все, как она плачет, как сильно сжимает на себе одежду, как обессиленно оседает на пол. Прошел месяц, а лучше не становится.
17 апреля 1942
Умерла бабушка.
18 апреля 1942
Делю свой дом с немцами, они не выгнали меня только потому, что сами слушают истории скрипки. Я не могу играть против воли, но заставляют. И не в силах представить, чем это обернется, если откажу.
Май 1942
Я играю, а люди слушают и ощущают те эмоции, которые так сильно ждут. Но кто поможет мне? Кто успокоит душу?
3 марта 1943
Ровно год, как не стало мамы. Неделю назад умерла Катя, а вместе с ней и музыка. Она напала на немца, который мучал ее мать. До сих пор вижу перед сном ее лицо: растерянное, неживое. Я была там, играла для нее в последний раз, а солдаты смеялись. Их забавляло это зрелище.
У меня нет надежды, нет рядом родного плеча. Только старенькая скрипка, которую когда-то подарил дедушка.
Март 1943
Эти «концерты» отравляют мою душу. Мне больно.
Снова немцы ждут волшебный рассказ скрипки. Я стояла в центре комнаты, окруженная чудищами из страшных снов. Они пугали и с каждый новым аккордом, я всё яснее могла разглядеть немцев изнутри. Неприятные, самодовольные лица, жестокие, блестящие гневом глаза, не знающие пощады руки. В них все было неправильно, отравлено злом. Мне хотелось сбежать, спрятаться там, где они никогда меня найдут. И тут появилась она, маленькая, но такая яркая. Расслабленная поза, сияющие глаза, губы растянутые в улыбке. Катя…
Я обернулась… Бабушка грозная и могучая, склонилась над врагом. Сложенные на груди руки, сдвинутые брови — она недовольна. Наш дом заняли чужаки, если бы могла, бабушка перебила бы их всех.
Сзади раздался всхлип. Мама… Прислонившись к стене, руками прикрывала губы. Слезы лились из глаз, но она была счастлива. Снова увидеть меня, снова проникнуться душераздирающей историей инструмента.
Скрипка замолкла, но сильные аккорды продолжали звучать в голове. Я растерянно оборачивалась. Всю комнату заполнили люди, что не успели полюбить, стать теми, кем мечтали, увидеть чистое небо над головой. Не успели прожить свою жизнь.
Инструмент выпал из моих рук, сжигающая пустота в груди исчезла. Я канула в омут надежды и образов, не зная, к чему это приведет. Но одно понимала точно. Сегодня все закончится. Я знала, что не могу больше играть, бросив отстраненный взгляд на скрипку, подняла её с пола и, наполненная яростью, со всей силы бросила в стену. А следом рванула на испуганного немца, занося над его лицом руку.
Июнь 1945
Я возвращаю дневник брату. После утраты старенькой скрипки на душе стало легче, но ненадолго. Все то, что я испытывала сложно описать, донести до других. Скрипка была МОИМ рассказчиком, передавала МОИ эмоции и образы. Я сожалею о сделанном, впереди ждет страшная беспросветная жизнь без инструмента… Но музыка наполняет мое сердце, возрождает душу.
Июнь 1945
Когда я вернулся домой, встретила меня Дора. Сестренка долго плакала в моих объятиях, медленно, иногда уходя в воспоминания, рассказывала всё. Сильно сжимала мои руки, с любовью и страхом смотрела в глаза, боясь, что исчезну. Но я вернулся и никогда больше не покину ее, мы так долго были в разлуке. Затерявшиеся, близкие люди, что обрели счастье рядом друг с другом.
Дора поведала о том, что не смогла играть после стольких потерь. Еще до войны я хотел подарить ей новую скрипку. Не успел, но обстоятельства сложились так, что я смог достать для нее инструмент.
И сейчас она вновь взяла в руки скрипку. С сомнением и страхом начала, постепенно все ушло на второй план, наполняясь самыми теплыми и сильными чувствами. Моя маленькая сестренка.. играла не только для меня, она успокаивала себя и от этого, мое сердце трепетало. Я был в плену, завороженно слушая, внимал истории, такой длинной и прекрасной. Передо мной был лес после грозы. Сияло яркое солнце, чьи лучи игриво опускались на деревья, согревая их теплом. Тучи давно разошлись, оставляя после себя чистое голубое небо, зеленая трава, омытая дождем, блестела и переливалась, как в сказке. Множество капелек воды падали на землю, создавая маленькие радужки. Беззаботное и счастливое пение птиц эхом отразилось от лесного простора. Свежо и легко, я дышал полной грудью, наслаждаясь историей, которую так любил.